С сырокопченой колбасы и началось. А все потому, что Родион Радикович уж больно любил колбасные изделия. Но супруга его, Александра Петровна, колбасы не покупала даже вареной. Говорила, что баловство это и сплошная отрава. Мало ли чего в нее предприниматели напихают? А коптят ее для того лишь, чтобы отбить запах несвежих продуктов…
Так что колбасу Родион видел лишь по праздникам, да и то не у себя дома, а в гостях у дочери Юлечки, которая жила в большой благоустроенной квартире с преуспевающим бизнесменом-мужем и двумя дочерями-отличницами.

Заело Родиона однажды, когда в магазине он увидел колбасу сырокопченую по цене 427 рублей за килограмм. И хотелось ее очень попробовать, и очень уж жалко было денег. Тем более что его небольшую пенсию получала жена, а мужу, если и посылала его изредка в магазин, то отсчитывала из кошелька ровно столько, сколько нужно было на хлеб, молоко и макароны. Не удержался Родион Радикович, купил проклятую… Хотя знал заранее, какой скандал его ожидает дома. Скандал и получился, даже хуже. Наговорили супруги друг другу такого, что оставалось только собрать пожитки и идти куда глаза глядят. Шура потом всем старушкам на их улице сказала, что выгнала мужа. Родя всем знакомым старикам возле магазина признался, что сам решил уйти от жены.

А колбасы той сырокопченой, маленький кусочек на сто двадцать граммов, Родя даже не попробовал. И Шура есть ее не стала, смотреть на нее не могла. Так и выбросила. Ничего, не умрет! А через денек-другой сам прибежит прощения просить.

Однако Родя не возвращался. Переночевал в бане, наутро все возился в гараже, что-то строгал на верстаке, раздражая жену дребезжащим визгом электрорубанка.

Разделили хозяйство не сговариваясь: Шура осталась в их старом кирпичном доме, а Родион разместился в новом хозяйственном блоке, который под одной крышей объединял гараж, баню, сарай и летнюю мансарду на втором этаже. Между прочим, у него там было все необходимое: и телевизор, и холодильник, и микроволновка, и прочие бытовые радости, которые дочь по осени привезла со своей дачи — боялась на зиму в садовом домике оставлять. Даже вход с улицы у Роди был отдельный, через гараж, потому что жена дверь во двор заколотила.

Зимой пришлось срочно утеплять сарай, сколачивать в бане новый полок, чтобы спать на нем было удобнее. За трудами и заботами не заметил Родион Радикович, что совсем забыл дружков своих, что собирались обычно возле поселкового магазина, отстал от непременных с ними выпивок, за что Шура его раньше и пилила. Совсем не пил. Питался скромно, в основном супами из пакетиков, но колбасы себе дешевой покупал регулярно. Разогреет в дочериной микроволновке и жует себе с удовольствием. Понимал, конечно, Родион Радикович, что не в колбасе счастье, что не повод она для семейного разлада. Но чем же он виноват, если любит ее?

А та, сырокопченая, ему однажды даже приснилась… И решил тогда Родион Радикович, что не умрет, пока не попробует той колбасы. Причем не магазинной дорогущей, а собственноручно приготовленной. Увидел по телевизору передачу, где подробно показали весь процесс приготовления колбасы в домашних условиях — дешево и сердито. Правда, для этого надо было сначала кабанчика вырастить…

Шура продолжала получать Родионову пенсию, а ему отдавала только половину: дескать, остальное уходит на коммунальные услуги. Тем не менее из оставшихся 1500 рублей Родя за зиму успел отложить на покупку поросенка необходимую сумму (всего и понадобилось полностью отказаться от спиртного и перейти с «Оптимы» на «Приму»).

Для Борьки он в сарае сколотил закуток, откуда шел квадратный лаз прямо в загончик на огороде. Убирать за боровом приходилось каждый день, но это быстро вошло в привычку. Сложнее было наладить бесперебойное и полноценное питание для растущего порося. Но и с этим все удачно получилось: Родион Радикович договорился в находящейся неподалеку школе-интернате починить за лето парты, а за это ему разрешили с кухни таскать отходы. В интернатовской библиотеке Родя нашел необходимую литературу по вопросам разделки свинины, приготовления начинки, выделки кишок. Переделал в бане печь под коптильню. В общем, подготовился теоретически и практически.

И день настал. С раннего утра пришел сосед Фарит, который знал, как завалить борова. Родион ушел в огород, чтобы не слышать Борькиного визга. Все стихло довольно быстро. Вместе с соседом они подвесили тушу, опалили паяльной лампой шкуру, освежевали. Фарит получил за работу бутылку, от мяса же отказался наотрез. Просил только кости потом для его пса принести.

В хлопотах пролетел незаметно день, перекурить было некогда. Коптить набитые пахучим фаршем колбаски Родя начал только ночью. Для угольев в коптильню пустил спиленные еще весной ветви яблони из собственного сада.

К утру Родион шатался от усталости и голода, бессонной ночи и едкого дыма. И все же у него получилось. Настоящей сырокопченой колбасы домашнего приготовления вышло до двадцати килограммов! Ел он ее и на завтрак, и на обед, и на ужин. И ничуть она ему не надоедала!

Однажды даже Шура не утерпела, постучалась к нему с улицы в гаражную дверь. Родя поставил электрочайник, заварил свежего чаю с листами сушеной смородины, нарезал целую тарелку бутербродов:

— Угощайся, все натуральное, без наполнителей и пищевых заменителей…

Колбаса жене очень понравилась. Похвалила, что за ум Родя взялся: не пьет, весь в делах и заботах. А потом Александра Петровна выдохнула давно заготовленное:

— Ну что? Хватит, соседей посмешили. И перед внучками совестно. Чего уж, возвращайся…

— Зачем это? — испугался вдруг Родион, представив перспективу возвращения к жене под бок. — Тебе ведь одной спокойнее. Да и я привык, знаешь… Мяса у меня на всю зиму припасено. Полок в бане расширил, матрас мне дочка свой с дачи отдала. Перезимую, как в прошлый год. А ты того, Шур, на развод подавай. Глядишь, еще успеешь старика себе какого завести.